Новости семинарской жизни

19.01.2017. В праздник Богоявления епископ Шумский Серафим совершил праздничное богослужение и великое освящение воды

15.01.2017. Почаевская духовная семинария поздравила ректора с днем небесного покровителя

14.01.2017. На свято Обрізання Господнє єпископ Серафім взяв участь у богослужінні в Почаївській лаврі

10.01.2017. Соборна літургія в кафедральному соборі м. Тернополя

07.01.2017. Рождественское богослужение в семинарии

02.01.2017. В день памяти преподобного Амфилохия состоялся ежегодный съезд молодежи

01.01.2017. Почаевская семинария отпраздновала день памяти преп. Амфилохия Почаевского

26.12.2016. Ректор семінарії єпископ Шумський Серафим звершив дияконську хіротонію в семінарському храмі

18.12.2016. Освячення хрестiв в селi Рахманiв

18.12.2016. Святкування дня пам'яті св. великомучениці Варвари

14.12.2016. В Почаївській семінарії відсвяткували пам'ять св. Андрія Первозванного

06.12.2016. Ректор семінарії очолив богослужіння в день пам'яті св.Олександра Невського

05.15.2016. Ректор семінарії взяв участь у святкуванні свято Введення в храм Пресвятої Богородиці в м. Тернополі

28.11.2016. В недiлю, 27 листопада, ректор семiнарiї очолив богослужiння

23.11.2016. 21 листопада 2016 року відбулась зустріч між студентами Почаївської семінарії та вихованками регентського училища

Семинарский храм

28.01.2017 г.| Сторчевой С.В.
Вериги 18 века
Почему древние подвижники носили вериги?

В воспоминание Страстей Спасителя и мученичества сих апостолов их носили для усмирения плоти.

 Обычай носить вериги воспринят подвижниками не самочинно, но освящен деяниями Самого Господа и первоверховных Его апостолов Петра и Павла. 

 Многие из святых носили тяжелые вериги. Так, отшельник Маркиан носил их весом в 2 пуда; Евсевий превзошел и сего, и другого, именно Агапита, который носил вериги в 1 пуд 10 фунтов: он взял их вериги и присоединил их к своим в 3 пуда, так что носил тяжесть в 6 пудов 10 фунтов. Даже жены, упомянутые Марина и Кира, носили великие тяжести и притом в продолжение сорока двух лет! Преп. Симеон Столпник взял однажды в начале своих подвигов (в возрасте восемнадцати лет) веревку, сплетенную из финиковых ветвей, которою доставали воду из колодца, очень шероховатую, и обвил ею себя по голому телу от бедер до самой шеи. Через девятнадцать дней веревка врезалась в тело до костей, само тело загноилось, появились черви и ужасный запах. Братия монастыря, в котором он жил, освободили его от этого мучения насильно. После он надел на себя железную цепь, длиной в двадцать локтей, которую, впрочем, тоже позднее снял. Когда цепь расковали, то под куском кожи, на который она была надета, нашли до двадцати червей! У нас на Св. Руси многие блаженные и Христа ради юродивые носили вериги.

 Вообще же говоря, хотя великие святые и носили вериги, но только некоторые из них, а многие не хотели их надевать, хотя и могли бы это делать без вреда (имеется в виду от тщеславия) для своей души. Поступали так по смирению, показывая пример и прочим. Например, преп. Серафим Саровский для умерщвления плоти носил под рубашкою на веревке только большой пятивершковый железный крест, а вериг (также и власяницы) не носил и другим не советовал.

 Его рассуждения на этот счет можно привести как образцовые, подводящие итог опыту древних подвижников (описанному у Епифания Кипрского, Иеронима, Аполлония).

 «Кто нас оскорбит словом или делом, — говорил он, — и если мы переносим обиды по-евангельски, вот и вериги наши, вот и власяница! Эти духовные вериги и власяница выше железных, которые надевают на себя нынешние люди. Правда, многие из святых отцов носили и власяницу и железные вериги, но они были мужи мудрые и совершенные и все это делали из любви Божией, для совершенного умерщвления плоти и страстей, и для покорения их духу. Таковы были из наших русских православных святых: преп. Феодосии Печерский, Феодосии Тотемский, Василий Блаженный и другие. Но мы еще младенцы, и страсти все еще царствуют в нашем теле и противятся воле и закону Божию. Так что же будет в том, что мы наденем и вериги, и власяницу, а будем спать, есть и пить столько, сколько душе хочется? Мы не можем и самомалейшего оскорбления от брата перенести великодушно. От начальнического же слова и выговора впадаем в совершенное уныние и отчаяние, так что и в другой монастырь выходим мыслию и, с завистью указывая на других своих собратий, которые в милости и доверенности у начальника, принимаем все его распоряжения за обиду, за невнимание и недоброжелательство к себе. Как, стало быть, мало или вовсе нет в нас никакого фундамента к монашеской жизни! И все это оттого, что мы мало о ней рассуждаем и ей внимаем. Можно ли же в таком состоянии духа и жизни покушаться на подвиг, свойственный мудрым и совершенным отцам, носить вериги и власяницу?»